Иван Крылов. Избранные басни - Страница 2

От Ларчика отстал
И как открыть его, никак не догадался:
А Ларчик просто открывался.

ВОЛК НА ПСАРНЕ

Волк ночью, думая залезть в овчарню,
               Попал на псарню.
     Поднялся вдруг весь псарный двор.
Почуя серого так близко забияку,
Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;
     Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!»
     И вмиг ворота на запор;
     В минуту псарня стала адом.
          Бегут: иной с дубьем,
               Иной с ружьем.
«Огня, – кричат, – огня!» Пришли с огнем.
Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом,
     Зубами щелкая и ощетиня шерсть,
Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;
     Но, видя то, что тут не перед стадом
          И что приходит наконец
          Ему расчесться за овец,
               Пустился мой хитрец
               В переговоры
И начал так: «Друзья! К чему весь этот шум?
          Я, ваш старинный сват и кум,
Пришел мириться к вам, совсем не ради ссоры;
Забудем прошлое, уставим общий лад!
А я не только впредь не трону здешних стад,
Но сам за них с другими грызться рад
          И волчьей клятвой утверждаю,
     Что я…» – «Послушай-ка, сосед, —
          Тут ловчий перервал в ответ, —
          Ты сер, а я, приятель, сед,
     И волчью вашу я давно натуру знаю;
          А потому обычай мой:
     С волками иначе не делать мировой,
          Как снявши шкуру с них долой».
И тут же выпустил на Волка гончих стаю.

СВИНЬЯ

Свинья на барский двор когда-то затесалась;
Вокруг конюшен там и кухонь наслонялась;
     В сору, в навозе извалялась;
В помоях по уши досыта накупалась:
          И из гостей домой
          Пришла свинья свиньей.
«Ну, что ж, Хавронья, там ты видела такого? —
          Свинью спросил пастух. —
          Ведь идет слух,
Что всё у богачей лишь бисер да жемчуг;
А в доме так одно богатее другого?»
Хавронья хрюкает: «Ну, право, порют вздор.
     Я не приметила богатства никакого:
     Все только лишь навоз да сор;
А, кажется, уж, не жалея рыла,
          Я там изрыла
     Весь задний двор».

                         —

Не дай бог никого сравненьем мне обидеть!
Но как же критика Хавроньей не назвать,
     Который, что ни станет разбирать,
     Имеет дар одно худое видеть?

ЩУКА И КОТ

Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
          А сапоги тачать пирожник:
          И дело не пойдет на лад.
          Да и примечено стократ,
Что кто за ремесло чужое браться любит,
Тот завсегда других упрямей и вздорней:
          Он лучше дело все погубит
               И рад скорей
          Посмешищем стать света,
     Чем у честных и знающих людей
Спросить иль выслушать разумного совета.

                         —

          Зубастой Щуке в мысль пришло
     За кошачье приняться ремесло.
Не знаю: завистью ль ее лукавый мучил,
Иль, может быть, ей рыбный стол наскучил;
     Но только вздумала Кота она просить,
          Чтоб взял ее с собой он на охоту,
          Мышей в амбаре половить.
«Да, полно, знаешь ли ты эту, свет, работу? —
     Стал Щуке Васька говорить. —
     Смотри, кума, чтобы не осрамиться:
          Недаром говорится,
          Что дело мастера боится». —
«И, полно, куманек! Вот невидаль: мышей!
          Мы лавливали и ершей». —
«Так в добрый час, пойдем!» Пошли, засели.
          Натешился, наелся Кот
     И кумушку проведать он идет;
А Щука, чуть жива, лежит, разинув рот,
          И крысы хвост у ней отъели.
Тут, видя, что куме совсем не в силу труд,
Кум замертво стащил ее обратно в пруд.
          И дельно! Это, Щука,
               Тебе наука:
          Вперед умнее быть
     И за мышами не ходить.

ЛЮБОПЫТНЫЙ

     «Приятель дорогой, здорово! Где ты был?» —
«В Кунсткамере, мой друг! Часа там три ходил;
     Все видел, высмотрел; от удивленья,
     Поверишь ли, не станет ни уменья
          Пересказать тебе, ни сил.
     Уж подлинно, что там чудес палата!
Куда на выдумки природа торовата!
Каких зверей, каких там птиц я не видал!